Smile 
— Твоя беременная любовница звонила. Передала привет! — бросила Ирина в пространство, не отрываясь от плиты, где на сковородке шкворчало что-то привычное, будто давно знакомое, как их совместная жизнь.
Андрей замер на пороге кухни. Двадцать лет — целая жизнь — пронеслись перед глазами за одно мгновение. Ключи выскользнули из его руки, упали на пол, звякнув противным металлическим звуком, который словно врезался в тишину.
— Что ты несешь? Какая любовница? — голос его дрогнул, выдавая все страхи и метания последних месяцев. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Алиса. Твоя помощница, кажется? — наконец повернулась Ирина, скрестив руки на груди.
— Молоденькая такая, двадцать пять лет. Говорит, уже четвертый месяц. Поздравляю, папаша!
В её глазах стояла такая боль, что Андрею захотелось провалиться сквозь землю. Или проснуться. Да, точно — проснуться и понять, что это всего лишь кошмар.
— Ира, я всё объясню… — начал он, но слова застряли в горле.
— Объяснишь? — она хрипло рассмеялась. — Что именно ты объяснишь, Андрюша? Как «развлекался» со своей секретаршей, пока я бегала по врачам, пытаясь забеременеть? Или как врал мне, говоря, что задерживаешься на работе?
Сковородка на плите зашипела, и запах подгоревшего мяса заполнил кухню. Ирина машинально выключила газ, будто это могло остановить и всё остальное — боль, горечь, предательство.
— Знаешь, что самое паршивое? — её голос упал до шепота. — Я ведь догадывалась. Все эти твои «совещания», поздние звонки, командировки… Но верила. Как дура, верила!
— Ирочка, послушай… — Андрей шагнул к жене, но она резко выставила руку, словно огораживая себя невидимой стеной.
— Не подходи! — в её глазах блеснули слезы. — Господи, как же противно… Двадцать лет коту под хвост!
— Перестань, — он попытался взять себя в руки, но голос дрожал. — Давай спокойно поговорим. Это всё… сложно.
— Сложно? — Ирина снова рассмеялась, но в этом смехе слышались рыдания. — Что тут сложного? Ты завёл молодую любовницу. Она залетела. А я… — голос сорвался, — я просто старая бесплодная кукушка, да?
— Не говори так! — он всё же шагнул вперёд, попытался обнять её.
— Ирина вывернулась из его рук, словно обожженная. В следующую секунду хлесткая пощечина разорвала тишину кухни.
— Убирайся, — прошептала она, голос её дрожал. — Убирайся к своей… к ней. Раз уж она смогла дать тебе то, чего не смогла я.
— Ира…
— ПОШЁЛ ВОН! — она схватила со стола солонку и швырнула в него.
Андрей отшатнулся, соль рассыпалась по полу, белые кристаллы блеснули в свете лампы. «Плохая примета», — мелькнуло в голове.
— Я позвоню, — пробормотал он, пятясь к двери.
Ирина молча отвернулась к окну. Её плечи мелко дрожали, словно от холода, хотя на улице было тепло уже давно.
Уже в прихожей, торопливо натягивая пальто, он услышал приглушённые рыдания. Рука замерла на дверной ручке. Но что он мог сказать? Чем оправдать предательство?
Хлопнула входная дверь. В опустевшей квартире стало оглушительно тихо. Только тикали настенные часы — свадебный подарок его родителей. Двадцать лет тикали. Размеренно отсчитывали секунды их совместной жизни.
Ирина медленно опустилась на кухонный стул. Взгляд упал на рассыпанную соль. «Говорят, это к несчастью», — подумала она и вдруг истерически рассмеялась. Будто без примет было непонятно, что её жизнь только что рассыпалась, как эти белые кристаллы на тёмном полу.
Телефон в кармане халата завибрировал. Ирина достала его трясущимися руками. СМС от незнакомого номера:
«Простите. Я не хотела, чтобы всё так вышло. Алиса».
— Сучка, — прошептала Ирина, сжимая телефон до боли. — Маленькая дрянь…
За окном начинал накрапывать дождь. Первые капли застучали по карнизу — будто кто-то играл грустную мелодию на невидимом ксилофоне.
Ирина встала, машинально взяла веник и совок. Пока собирала рассыпанную соль, в голове крутилась дурацкая мысль: «А ведь я даже не спросила, кого она ждёт — мальчика или девочку…»
Она остановилась, сжав совок в руке. Соль, дождь, тиканье часов — всё это сливалось в один непрерывный поток, как будто жизнь теперь существовала только в этих мелочах. А больше ничего не осталось.
Андрей сидел в машине, припаркованной возле дома Алисы, и тупо смотрел в телефон. Пятнадцать пропущенных от матери — это Ирина, конечно, позвонила свекрови. Та всегда души не чаяла в невестке.
— И что теперь? — спросил он у своего отражения в зеркале заднего вида. Помятый мужик сорока пяти лет смотрел на него осуждающе.
Телефон затрепыхался в руке. «Алиса» — высветилось на экране.
— Да, малыш…
— Ты где? — её голос дрожал, словно она вот-вот расплачется. — Я так испугалась… Она такая страшная была!
— Кто? — не понял Андрей.
— Твоя жена! Приходила ко мне на работу, устроила сцену…
— Что?! — он резко выпрямился. — Когда?
— Час назад… — Алиса всхлипнула. — Орала на весь офис, что я разбила вашу семью. Швырнула мне в лицо какие-то бумаги… Андрюш, это были результаты её обследований. На бесплодие.
Он со стоном уронил голову на руль.
— Я не знала… — продолжала Алиса. — Правда не знала, что у вас не может быть детей. Думала, просто не хотели…
«А я-то знал, — пронеслось в голове. — Знал и всё равно…»
— Приезжай, — попросила она. — Мне страшно одной.
— Уже еду, — коротко бросил он.
Андрей завёл машину, но не успел тронуться с места — телефон снова зазвонил. На этот раз мать.
— Да, мам.
— Ах ты… кобель! — в трубке гремел её голос. — Что ж ты натворил-то, а? Совесть совсем потерял?
— Мам…
— Молчи! Ирочка вся в слезах, еле успокоила. Столько лет вместе прожили, а ты?! С соплюшкой связался!
— Мам, я…
— Я тебе не мать больше! — отрезала она. — Пока не одумаешься — не звони. И на порог не показывайся!
Она положила трубку. Андрей опустил телефон на колени, будто он стал вдруг слишком тяжёлым. Было тихо, только мотор машины слегка подрагивал.
Он посмотрел на дом Алисы. Окна светились тёплым, уютным светом. Но туда он сейчас не мог. Не мог никуда.
Андрей выключил зажигание. Машина вздохнула и стихла. И он остался один в этой тишине, которая вдруг стала такой громкой.
В трубке запикали короткие гудки.
— Твою мать… — прошептал Андрей, ударив по рулю так, что сжались все пальцы на руках.
Телефон снова дернулся — сообщение от Ирины:
«Документы на развод будут готовы через неделю. Вещи заберешь в выходные. Я уеду.»
Он перечитал это несколько раз. Строчки как-то не складывались в осмысленное целое. Развод. Всё. Двадцать лет. Чёрт. Всё рухнуло. Совсем.
Тут же новый входящий звонок — Алиса.
— Ты скоро? Живот побаливает…
— Уже еду! — ответил он, резко выворачивая руль, будто хотела вырваться из всего этого кошмара.
Дождь усиливался, дворники на лобовом стекле двигались с трудом, город расплывался в серых пятнах на фоне стекла.
Телефон снова зажужжал в кармане — наверное, мать снова звонит. Андрей даже не стал смотреть. Да какая разница? Всё уже сыплется, а он не может понять, как это всё случилось.
Год назад Алиса пришла в компанию стажёром. Молодая, такая вся светлая, с глазами, полными надежд… Смотрела на него с тем же обожанием, как когда-то смотрела Ирина, в студенческие годы. А потом корпоратив, шампанское, случайное прикосновение… И вот оно. Он помнил, как оправдывался перед женой, что занят на работе, а сам вез Алису по ресторанам, покупал цветы, влюблялся, будто снова был молод. Снимал для встреч квартиру, как какой-то пацан, и смотрел, как она светится от счастья, строит планы, мечтает о будущем…
«Идиот, — думал он, вглядываясь в мокрую дорогу. — Старый похотливый идиот».
Телефон снова зазвонил.
— Да что ж такое… — он схватил трубку, не глядя на экран. — Алис, я уже…
— Это не Алиса, — сказала Ирина, и её голос звучал каким-то необычным спокойствием. — Я сделала тест. Представляешь? Я тоже беременна.
Всё вокруг как будто замерло. Резкий визг тормозов. Удар. Темнота.
— Инфаркт, — сухо сказал врач, по-жизненному равнодушно. — Плюс черепно-мозговая травма. Состояние стабильно тяжёлое.
Ирина стояла у окна реанимационной палаты, смотрела на мужа, который был весь в проводах и трубках. Рядом сидела Алиса, её пухленькое лицо скрывалось в ладонях. Из-под рук вырывались тихие всхлипы.
— Прекрати реветь, — процедила Ирина, не поднимая глаз. — Ты не на сериале.
— Простите… — Алиса вытерла глаза, стараясь не смотреть в сторону Ирины. — Просто я… мы… ребёнок…
— Да-да, конечно, — Ирина скривила губы. — Ребёнок без папы… Как забавно. А я без мужа. Ну, здорово, правда?
— Вы… вы тоже…? — Алиса замолкла, глядя на едва заметный живот Ирины.
— Тоже залетела? — усмехнулась Ирина. — Ага. Двадцать лет не получалось, а теперь — бац! Видимо, от нервов.
В палате тихо, размеренно попискивал кардиомонитор. Дождик, как и в последние три дня, стучал по стеклам, не давая забыть, что где-то там, за пределами этого белого мира, всё ещё идёт жизнь. Странная, невидимая связь между дождём и тем, что происходит здесь, в этой комнате.
— Знаешь, — вдруг произнесла Ирина, не отрывая взгляда от неподвижного тела мужа, — я ведь его с первого курса любила. Он тогда такой худенький был, очкастый… Все девчонки смеялись, спрашивали: что ты в нём нашла? А я видела, какой он на самом деле…
Алиса молчала, теребя край больничной занавески, словно там, среди тонкой ткани, было что-то, что могло бы её спасти.
— Потом свадьба, — продолжала Ирина, будто разговаривая с пустотой. — Кольца, фата, всё как положено. Мама его даже радовалась: «Хорошая, говорит, невестка будет». А я возьми да окажись «бракованной».
— Не говорите так, — еле слышно сказала Алиса, её голос был тихим, как шелест осеннего листа.
— А как говорить? — резко повернулась Ирина, её взгляд был острым, как нож. — Ты знаешь, сколько врачей я обошла? Сколько процедур я прошла? А он всё мне твердил: «Не переживай, родная, и без детей мы как-нибудь…» Врал. Просто врал.
— Он любит вас, — произнесла Алиса, но слова не убеждали даже её саму. — Правда любит. Он ведь всегда о вас говорил.
— Даже когда он тебя «того»? — Ирина рассмеялась, смех был хриплый, злой, как вторая волна разочарования.
Алиса вздрогнула, инстинктивно прикрыла живот руками, будто пытаясь спрятать от этой боли.
— Я думала… думала, что у нас любовь, — прошептала она, глядя в пол. — Он такой внимательный был, такой нежный…
— А я, значит, — с насмешкой протянула Ирина, — стервозная жена-карьеристка? Бесплодная стерва, да?
— Нет! Я не… — Алиса замолчала, не зная, что ещё сказать.
— Знаешь, что самое смешное? — перебила её Ирина. — Я ведь почти тебя понимаю. Молодая, влюбчивая… Увидела успешного мужчину, голову потеряла. Я сама такой была. Только вот незадача — этот мужчина уже мой муж.
В палате Андрей слегка пошевелился. Обе женщины подались вперёд, но он снова затих. Это было слишком быстро — жизнь и смерть в одном теле, как на весах, с одной стороны которого висел их общий мир.
— Что будем делать? — спросила Алиса, когда наступила тишина.
— Что сделаешь? — Ирина устало потерла переносицу. — Родим. Обе родим. Будет у Андрея Михалыча два наследника… или наследницы. Какая теперь разница?
— А он? — спросила Алиса, не в силах держать в себе вопрос.
— А что он? — Ирина взглянула на неё с горечью, как на странного, но всё же близкого человека. — Оклемается — пусть выбирает. Хотя… — она усмехнулась, — выбор-то у него так себе: старая жена с прицепом или молодая любовница с довеском.
— Я не претендую… — начала Алиса, пытаясь вырваться из этих слов, не дав им вцепиться в сердце.
— Ещё как претендуешь, — перебила её Ирина. — Все вы претендуете. Только вот что я тебе скажу, девочка… — Ирина посмотрела на неё прямо в глаза, впервые за всё время. — Я своё не отдам. Двадцать лет — это моё, понимаешь? Двадцать лет… А ты… ты просто соскочила на чужой поезд. Но это не твой маршрут. Не твоя станция.
Из-за спины мягко кашлянула медсестра.
— Извините, но время посещения заканчивается.
— Да-да, конечно, — Ирина выпрямилась, одёрнула платье, как будто оно было лишним в этом месте. — Идём, горе луковое. Покажу тебе, где автомат с чаем. Нам с тобой ещё долго тут торчать.
Андрей пришёл в себя через неделю. Когда открыл глаза, первое, что увидел, — это жену, сидящую в кресле у его кровати, с рукой, заботливо положенной на живот. В голове промелькнуло: «Как же я раньше не замечал?»
— Ир… — его голос был хриплый, чуждый, как будто не от него.
Она вздрогнула, глаза открылись:
— Явился, красавец? — её слова звучали с какой-то лёгкой насмешкой. — А я уж думала, ты там, в раю, с молодыми ангелочками флиртуешь.
— Прости…
— Не начинай, — Ирина поморщилась. — Был тут твой адвокат. Квартиру я делить не буду — можешь не дергаться. Машину тоже оставь себе, тебе нужнее. С работы я уже уволилась.
— Что? — Андрей попытался приподняться, лицо и голос переполнились тревогой. — Зачем?
— Возвращаюсь в Тверь. К родителям, — её голос был спокойным, как будто она говорила о чём-то совершенно обыденном, вроде того, как она сама встала с кровати. — Там воздух чище. Для ребёнка полезнее будет.
— Ира, не надо…
— Надо, Андрюша. Надо, — она впервые улыбнулась, это была не радость, а нечто вроде облегчения. — Знаешь, я тут столько всего передумала, пока ты тут… в отключке валялся. Ты прав — я правда старая дура. Только не потому, что верила тебе. А потому, что боялась жить без тебя.
— Я люблю тебя, — прошептал он, как будто это слово могло что-то изменить.
— Любишь… — она кивнула, не глядя в его сторону. — Наверное. По-своему. Как привычку, как часть жизни. Но я не хочу быть привычкой, понимаешь?
Она встала, одёрнула платье, будто на неё свалилось лишнее бремя, не её:
— Алиса заходила каждый день. Плакала, говорила, что отказывается от всех претензий. Глупая ещё… Я ей телефон хорошего гинеколога оставила. И риелтора — поможет квартиру побольше найти. Всё-таки с ребёнком в однушке тесновато будет.
— Ты… что? — Андрей не мог поверить своим ушам, он непонимающе смотрел на жену.
— А что такого? — она пожала плечами, как будто только что сказала нечто совершенно обыденное. — Мы теперь в одной лодке. Точнее, в одном положении… Забавно, да? Столько лет пустота была, а тут вдруг сразу двое. Видать, правда говорят: беда не приходит одна. И счастье тоже.
За окном гремела гроза — первая весенняя. Она как будто разрывала этот день на части.
— Не провожай, — Ирина наклонилась, легко поцеловала его в лоб, как будто это был последний и самый обыкновенный жест. — Я уже вызвала такси. Вещи отправила. Документы на развод подпишешь, когда поправишься — куда спешить-то теперь?
— Ира…
— Знаешь, — она остановилась в дверях, повернувшись к нему, — я ведь правда тебя любила. До одури, до дрожи… А сейчас будто отпустило. Будто воздуха глотнула. Спасибо тебе за это. И ей спасибо.
Она ушла, тихо прикрыв дверь. В палате остался лёгкий запах её духов — тех самых, которые он дарил ей каждый год на годовщину свадьбы.
Андрей смотрел в окно, где весенняя гроза соединяла дождь с снегом. В мокром мартовском городе две женщины носили под сердцем его детей. Два таких разных, но в чём-то похожих мира. Два разных пути, одна история.
«Интересно, — подумал он, — а дети будут дружить? Или тоже всю жизнь будут делить… что-то?»
