Альона 
Ольга всегда предпочитала закрывать смену. В вечерние часы магазин преображался: исчезала дневная суматоха, уходило раздражение покупателей, которые спешили найти необходимые товары, громко переговаривались или жаловались на отсутствие нужного размера или веса. К ночи оставались лишь случайные посетители — кто-то заглядывал за продуктами на завтрак, кто-то подбирал товары со скидкой, а кое-кто просто неторопливо бродил между рядами, не спеша определиться с выбором. Кассы работали вяло, грузчики расслабленно возились с ящиками, раскладывая товар.
Но вот уже несколько недель Ольгу не покидало странное чувство. Каждый вечер она замечала одну и ту же неприятную закономерность: дешёвые продукты словно испарялись с полок. Буханки простого хлеба, пачки макарон, пакетики чёрного чая — всё это пропадало без следа, хотя утром стеллажи были забиты доверху.
— Опять? — удивлялся заведующий, хмуря брови, когда сверял списки остатков. Он водил пальцем по документам, что-то бормотал себе под нос, сверяя цифры с реальностью.
— Может, камеры сбоит? — предположила Ольга, хотя сама не слишком верила в эту версию.
Заведующий только фыркнул, закрывая папку:
— Сбой, говоришь? А может, привидения решили перекусить?
Однако тревога внутри Ольги не утихала. Она чувствовала, что здесь что-то не так. Особенно её беспокоили пустеющие полки с самыми доступными товарами. Ей казалось, будто эти продукты исчезали не просто так, а потому что кому-то они действительно нужны.
Той ночью она решила задержаться после работы. Переодевшись в гражданскую одежду, она аккуратно запахнула шарф, натянула куртку и стала выглядеть как обычный покупатель. Теперь можно было наблюдать незаметно.
Она медленно прогуливалась между полками, делая вид, что изучает ценники, но на самом деле внимательно осматривала всё вокруг. И вдруг, в дальнем конце магазина, что-то привлекло её внимание. За стеллажами с дешёвым хлебом мелькнула тень. Ольга замерла, стараясь не шуметь. Там, скрытый от глаз большинства посетителей, стоял ребёнок.
Маленькая фигурка, почти растворяющаяся в тусклом свете ламп, прижималась к стеллажу, осторожно озираясь. Это была девочка лет десяти, худенькая и маленькая, словно её могла согнуть любая порция ветра. На ней была старая, явно чужая куртка — рукава болтались, застёжка плохо держалась, а из рваных варежек торчал красный от мороза палец.
Ольга затаила дыхание и сделала шаг в сторону, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Девочка, дрожащей рукой, взяла булку хлеба, прижала её к себе и испуганно огляделась. Её движения были быстрыми, словно она знала, что у неё мало времени.
Ольга глубоко вздохнула. Что делать? Звать охрану? Никогда. Не для этого она здесь осталась.
— Ты голодная? — тихо спросила она, стараясь, чтобы голос прозвучал мягко и доброжелательно.
Девочка вздрогнула всем телом, обернулась, прижавшись спиной к полке. В её глазах читались паника и страх.
— Я… я… — губы её тряслись, а руки крепко сжимали булку, прижимая её к груди.
— Всё хорошо, — Ольга подняла ладони, словно успокаивая напуганного зверька. — Не бойся, я не собираюсь тебя отчитывать. Просто скажи честно: ты действительно голодна?
Ответ не последовал сразу. Девочка плотно сомкнула губы, её взгляд метался между Ольгой и выходом, будто она искала способ убежать. Но через несколько секунд она всё же медленно, почти незаметно кивнула.
Ольга внимательно осмотрела её пальцы. Они были синюшными, обветренными, покрытыми тонкими трещинками, а кожа местами начинала шелушиться. Эти детали говорили сами за себя: холод, голод, одиночество. Такому ребёнку не нужна была охрана или наказание. Ей нужна была помощь.
Ольга провела девочку в маленькую кафетерийскую зону магазина. Конечно, это было не место для праздничных обедов – несколько пластиковых столиков, автомат с горячими напитками и стеклянная витрина с вчерашней выпечкой, сосисками в тесте и остывшими пирожками. Но здесь было тепло, пахло хлебом, и главное – никто не спешил выгонять посетителей.
Маша всё ещё оставалась настороженной, продолжая крепко держать хлеб под курткой. Она шла чуть позади Ольги, словно опасалась внезапного удара или того, что её могут выставить за дверь.
— Садись, — мягко предложила Ольга, указывая на ближайший столик.
Девочка послушно опустилась на жёсткий пластмассовый стул, так и не снимая куртки. Её плечи оставались напряжёнными, руки спрятаны глубоко в рукавах, а взгляд был направлен в пол.
Ольга купила горячий чай и самый свежий из доступных пирожков с картошкой. Поставила перед девочкой.
— Бери, ешь. Это тебе.
Маша осторожно взглянула на неё, потом на еду. Она долго колебалась, но в конце концов аккуратно взяла пирожок двумя руками и сделала маленький, осторожный глоток. Ела медленно, как будто каждый кусочек стоил ей огромных усилий, но в то же время она явно наслаждалась каждой секундой.
Ольга наблюдала за тем, как ребёнок постепенно расслабляется, перестаёт ёжиться и втягивать голову в плечи.
— Как тебя зовут? — спросила она тихо.
— Маша, — прошептала девочка, согревая свои ледяные руки о горячий стакан с чаем.
— А кто живёт с тобой, Маша?
— Есть мама. Только она всё время лежит… Болеет… — ответила она, снова опустив глаза.
Ольга нахмурилась.
— А папа?
Маша покачала головой.
— А денег хватает?
— Почти нет… — прошептала она, уткнувшись взглядом в пол и вцепившись пальцами в рукав своей старой куртки.
— Иногда помогает подруга мамы… Но ей тоже трудно…
Ольга замолчала. Она смотрела на эту худенькую, затравленную девочку, которая привыкла к постоянному чувству голода, холода и страха. Здесь, в этом месте, где другие покупатели выбирали дорогие продукты и считали скидки на импортные сыры, за углом происходила совсем другая история – история, где ребёнок крал буханку хлеба, чтобы выжить.
Ольга не стала долго раздумывать. Поднявшись из-за стола, она быстрым шагом направилась к кассам, а затем к полкам. Она знала одно: нельзя отпустить девочку с пустыми руками. Если Маша крадёт еду, значит, дома настоящая беда. Значит, там даже крошки нет, и помощи ждать неоткуда.
Она быстро набрала небольшую корзину: свежий хлеб, молоко, несколько бананов – хотя бы немного витаминов, печенье, пачку чая. Хотелось взять больше, но Ольга понимала: если дать слишком большой пакет, это может привлечь лишнее внимание. А вдруг кто-то попробует отнять еду? Или сама Маша испугается и больше не решится прийти?
Подойдя к столику, Ольга без лишних слов поставила перед девочкой небольшой пакет.
— На, бери.
Маша моргнула, удивлённо подняв на неё глаза.
— Правда? — её голос был почти неслышным, будто она боялась, что это всего лишь галлюцинация или сон.
— Конечно, — ответила Ольга, улыбнувшись искренне. Она заглянула в эти огромные, испуганные глаза. — Только больше не прятайся, хорошо? Если понадобится помощь, приходи ко мне. Я всегда готова помочь.
Девочка продолжала смотреть на неё так, будто ожидала подвоха: вот-вот Ольга изменит решение, заберёт пакет и скажет, что всё это была шутка. Но пакет оставался на месте, тихо напоминая о реальности происходящего.
— Спасибо… — прошептала Маша, прижимая его к себе обеими руками, словно боясь, что он исчезнет.
— Беги уже, а то совсем поздно, — сказала Ольга, стараясь говорить легко, чтобы не добавить ещё больше тревоги.
Маша кивнула, развернулась и быстро зашагала к выходу, а затем побежала, едва не спотыкаясь. Ольга осталась стоять, провожая её взглядом. В этот момент она думала о том, как же несправедлив этот мир, где одни выбирают между сортами сыра, а другие вынуждены красть хлеб.
На следующий день Ольга, не теряя времени, отправилась прямо в кабинет управляющего. Её мысли всё утро были заняты вчерашней встречей с Машей. Эта маленькая девочка, которая крала продукты из necessity, а не из прихоти, никак не выходила у неё из головы. Как можно быть настолько слепым, чтобы не замечать таких вещей? Ведь каждый день в магазине списывались продукты – хлеб, молоко, йогурты, овощи. Да, они уже не были свежими, но вполне съедобными. И их просто выбрасывали.
— Куда уходят списанные товары? — спросила она, решительно входя в кабинет и опершись локтями о стол.
Управляющий, мужчина средних лет с рыхлым лицом, даже не оторвался от бумаг, которые внимательно изучал.
— В мусор, как обычно, — равнодушно произнёс он, продолжая водить ручкой по отчёту.
Ольга глубоко вздохнула, стараясь сдержать накопившееся раздражение.
— А что, если давать их тем, кому действительно нужны?
Теперь управляющий поднял голову, прищурившись и откинувшись на спинку кресла.
— Ты к чему это, Ольга?
— Есть одна семья. Мать больна, ребёнок голодает. Можно хотя бы им передавать те продукты, которые всё равно утилизируются?
Он задумчиво почесал подбородок, покачал головой.
— Понимаешь, если начнём помогать этим, завтра к нам целая очередь нуждающихся потянется.
— Никто не узнает, — уверенно возразила Ольга. — Просто буду оставлять один небольшой пакет в конце дня. Всё равно выбрасываем, а так хоть польза будет.
Управляющий задумчиво постучал ручкой по столу, продолжая пристально изучать её через полуприкрытые веки, словно взвешивал возможные последствия.
— Ну… В принципе… Если без чеков…
Ольга улыбнулась, довольная достигнутым соглашением.
С того дня Маша больше не крала. Она стала приходить в магазин, осторожно подходить к Ольге, брать свой маленький пакет, крепко сжимая его в тонких руках, махнуть ей на прощание и торопливо убегать домой.
А Ольга, провожая её взглядом, думала: иногда для того, чтобы изменить мир, достаточно сделать шаг, который кажется таким простым и естественным.
